Two “Characters” in the Russian Linguistic Worldview: “We” and “They”

Abstract

The article reconstructs semantic context (evaluation, movement, actions, etc.) of WE and THEY – two usual subjects of the Russian linguistic worldview. Monologues and dialogues recently collected in Krasnoyarsk reveal the main characteristics of this opposition. A relatively big number of contexts have indefinite-personal verb forms such as [they] “buy”, “make”, “climb”, “cover up for”, “turn”, “serve”, “locate”, “repair”, “accommodate”, etc. Due to their grammar and semantic realization in the oral speech they are included in the syntactic connection with the personal pronoun “they” – the representative form of some indefinite collective subject. This group of predicates, as well as their closest linguistic entourage, “tells” about the circumstances and details of “Their” actions, “Their” characteristics and “Their” partners, forming the distinctive specificity of the text content. In the same contexts there happens to be no less active collective subject – the author’s “We”. “We” and “They” are realized in different event-based and qualitative interactions, given by spatial and temporal coordinates, where these two “characters” distinguished by linguistic consciousness live and act. This semantic field in the Russian language common worldview is divided into several parts, for example: power environment, professional environment, inter-ethnic communication, sacred communication, etc. As a result, the indistinctive subject “They” developed by the indefinite personal form of the verbal predicate and the pronoun “There” turn out to be only a mask – superficial uncertainty. It is easily removed by the subsequent context and specified through the parameters “place” (for example, “in power”, “at work”), “social status of the subject” (“officials”, “bosses”, “the rich”, “owners”), “the character of the situation” (irrational, useless action – or rightful, useful for “Us”, ordinary members of the community, “folks”, “people”). The grammatical uncertainty itself is transformed into semantic markers of two definite evaluations – evaluations of distrust and unbelonging (often in relation to “Them”) and self-evaluations of rightness and sympathy (often in relation to the subject “We”)

В статье реконструировано событийное и оценочное поле двух субъектов обыденной картины мира – МЫ и ОНИ. На материале разговорных монологов и диалогов современных жителей Красноярска и с помощью лингвистического анализа выявлены смысловые характеристики этой ключевой оппозиции. Довольно большое число контекстов имеет в своем составе неопределенно-личные глагольные формы: «покупают», «делают», «лезут», «выгораживают», «переворачивают»; «обслуживают», «размещают», «ремонтируют», «приспосабливают» и т.п. Грамматические и семантические условия реализации этих форм в разговорной речи доказывают их включенность в синтаксическую связь с личным местоимением они – репрезентантом некоего неопределенного группового, коллективного субъекта. Данная группа предикатов, а также их ближайшее языковое окружение «рассказывают» об обстоятельствах и деталях «Их» действий, «Их» характеристиках и «Их» соучастниках, формируя явную специфику содержания. В тех же контекстах обнаруживается не менее активный коллективный субъект авторского «Мы». «Мы» и «Они» входят в определенное событийное и качественное взаимодействие, заданное пространственными и временными координатами, в границах которых обитают и действуют два «героя», выделенные языковым сознанием. Это семантическое поле в обыденной картине мира разделено на несколько частей, например: среда власти, профессиональная среда, среда межнационального взаимодействия, сакральная коммуникация и т.д. В результате неопределенность субъекта «Они», на первый взгляд, развиваемая неопределенно-личной формой глагольного предиката и местоимением там, оказывается лишь маской – поверхностной неопределенностью. Она с легкостью снимается последующим контекстом и конкретизируется через параметры «место» (например, «во власти», «на работе»), «социальный статус субъекта» («чиновники», «начальство», «богатые», «хозяева»), «характер деятельности» (действие нерациональное, бесполезное либо правильное, полезное для «Нас» – рядовых членов сообщества, «народа», «людей»). Сама же грамматическая неопределенность трансформируется в семантические маркеры двух определенных оценок – оценки недоверия и непричастности (часто в отношении к «Ним») и самооценки правоты и сочувствия (часто в отношении к «Нам самим»)